Образ Ивана Денисовича возник на основе
реального прототипа, которым стал солдат Шухов, воевавший вместе с автором
в советско-германскую войну (но никогда не отбывавший наказание), а также
благодаря наблюдениям за жизнью пленников и личному опыту автора, приобретенному
в Особом лагере, где он работал каменщиком. Остальные персонажи взяты
из лагерной жизни с их подлинными биографиями.
Задумаемся на миг: Солженицын, не тратя усилий на поиски
потрясающего сюжета, рассказывает о лагере как о чем-то давно и прочно
существующем, совсем не чрезвычайном, имеющем свой регламент, будничный
свод правил выживания, свой фольклор, свою лагерную «мораль» и устоявшуюся
дисциплину. Автору не нужно было далеко ходить за темами и идеями — в
то время хватало материала даже для многотомного академического издания
(хотя многое, по понятным причинам, замалчивалось).
Любая подробность в повести буднична и символична.
Она «отсеяна», причем не самим автором, а многими годами лагерного бытия.
Отобран и жаргон, ставший «событием», открытием после публикации повести.
Здесь уже своя философия, свои сокращения слов, особые знаки. Но будничность
трагедии поражает больше всего: «В лагере вот кто подыхает: кто миски
лижет, кто на санчасть надеется, да кто к куму ходит стучать». «Никак
не годилось с утра мочить валенки». «Машина» лагеря заведена, работает
в заданном режиме, к секретам его функционирования привыкли все: и лагерные
работяги, и пристроившиеся «потеплее» ловкачи, и подлецы («придурки»).
И сама охрана. Выжить здесь — значит «забыть» о том, что сам лагерь —
это катастрофа, это провал...
Легко заметить, что в повести как бы два рассказчика,
активно помогающих друг другу. Мы слышим голос автора и самого Ивана Денисовича,
то лежащего утром под одеялом и бушлатом, то бегущего на мороз и думающего
о том, куда их погонят работать. Автор по-своему знает самого Ивана Денисовича,
он по существу созидает его, передает ему значимую часть своего жизненного
опыта: так, вся знаменитая сцена кладки стены — это явно эпизод из биографии
писателя. Цепочка деяний, помыслов героя стала цепочкой актов, утверждающих
его нравственное величие и, следовательно, представление самого писателя
о красоте и идеальном человеке, живущем «не по лжи».
Уже первые мгновения жизни Ивана Денисовича на страницах
повести «говорят» об умной независимости героя, мудром покорстве судьбе
и о непрерывном созидании особого духовного пространства, какой-то внутренней
устойчивости. Весь лагерь и труд в нем, хитрость выживания, даже труд
на строительстве «Соцгородка» — растлевающий страшный путь в обход всему
естественному, нормальному. Здесь царствует не труд. А имитация труда.
Все жаждут безделья.
Обстоятельства заставляют Шухова как-то приспосабливаться
ко всему, что его окружает. Но в то же время герой оказался способным
увлечь и других своим моральным строительством. Все дело в том, что Иван
Денисович, говоря его же языком, «неправильный лагерник», первый праведник
среди народных героев писателя.
|
